Альфонсо в смятенье.
Мадрид окружён,
В Толедо забились, как в келью.
А он - очарован,
А он - обожжён,
Отравлен прекрасной Ракелью.

Сбирается войско. Доспехи гремят,
Чтоб видели силу воочью.
Его же волнует не твёрдый булат:
Дрожит пред последнею ночью.

А рядом, за стенкой,
Белей полотна, -
Другая, забыта в бесчестье.
Подушку кусает,
Но знает она:
Не станет счастливей от мести.

Шипят богатеи, мошною тряся,
Еврейке погром насылают,
Но знайте, сеньоры:
Расторгнуть нельзя
Два сердца, что страстью пылают!

В тревоге, взволнован седой Ибрагим:
Что будет с прекрасной Ракелью?
Она же, всецело со счастьем своим,
Над детской дрожит колыбелью.

Уходят обозы, телеги скрипят,
И рыцари жаждут расплаты,
Сквозь облако пыли на солнце блестят
Их шлемы стальные и латы.

И в топоте конском,
Над адской игрой -
Еврейки воздетые руки:
"Спаси их, мессия!
Глаза им открой!
Не дай захлебнуться друг в друге!.."

1986